Otesánek/Полено

Otesánek / Полено

Чехия - Великобритания - Япония, 2000

Продюсеры: Кейт Гриффитс (Keith Griffiths), Яромир Каллиста (Jaromir Kallista), Ян Шванкмайер (Jan Svankmajer)

Замечательный режиссёр Ян Шванкмайер создал свой узнаваемый стиль, выделяющийся напряжённой причудливостью даже на общем, довольно-таки сказочном, фоне чешского кинематографа. Как для ребёнка или дикаря, для Шванкмайера не существует неживых предметов: каждый из них, обработанный с помощью анимации, способен задвигаться, выявляя свою маленькую жутковатую душу. И наоборот – человек может сделаться неодушевлённым предметом, перевоплощаясь в деревянную марионетку или висящий на стене плакат… Эти трансформации живого/неживого как нельзя лучше подходят для фольклорного сюжета, ставшего основой фильма "Полено". Итак, жили-были… нет, не старик со старухой, а современные и довольно-таки молодые ещё супруги, Карел и Божена Хораковы. Но детей у них, в лучших сказочных традициях, не было, и если муж относился к этой проблеме без особого фанатизма, то жена буквально сходила с ума. Как-то раз, копая землю на даче, муж нашёл корень, похожий на человечка. Кое-где подправив, подтесав, придав более совершенные очертания, он преподносит деревянную куклу супруге – просто для того, чтобы развеселить. Не предвидя последствий… Божена прикипела к ребёнку – да, именно так она его воспринимает с первой секунды – всем сердцем. И Полено (по-чешски "Отесанек", уменьшительно-ласкательное - "Отик") оживает. На беду своим родителям, деревяшка оказывается неимоверно прожорлива. Как ни стараются Хораковы удовлетворить пищевые потребности чада, притаскивая из магазина огромные сумки мяса и молока, Полено постоянно испытывает голод. Вскоре инфернальный Буратино подрос достаточно, чтобы сожрать чёрную кошку, бывшую до его появления хозяйкиной любимицей. А ведь кроме кошки, в квартиру забредают ещё и другие съедобные существа! Например, пожилой почтальон… Или социальный работник – эту даму интересует, откуда взялся ребёнок у четы, которая, согласно заключению гинеколога, полностью стерильна…

Сила "Полена" заключается в подробностях: сами по себе гротескные, скорее даже смешные, в контексте фильма они приобретают зловещий характер. Чего стоят хотя бы кокетливо разложенные на супружеской постели подушки с вышитыми на них номерами от одного до двенадцати, с помощью которых Божена Хоракова имитирует беременность! А как выдержан эпизод с социальным работником! Едва эта толстуха, преодолевая сопротивление Божены Хораковой, врывается в квартиру, глаза её расширяются от невероятного зрелища. Стол заставлен бутылочками с молоком – в количестве, которого хватило бы на целые ясли. На плите в огромной кастрюле-выварке шипит мясо. Однако эти признаки тошнотворного повседневного пиршества не останавливают женщину. Она всё-таки войдёт в детскую – чтобы, испустив полузадушенный крик, попытаться убежать от того, что её там встретит. Не убежит! Ведь горло ей уже захлестнул корень… Безумное сочетание кукольной и рисованной анимации с виртуозным показом людей в самых неожиданных ракурсах (особенно режиссёр любит демонстрировать во весь экран жующие и разговаривающие рты) придаёт ирреальную документальность происходящему.

В том, что фильм получился довольно-таки неприятным и страшненьким, велика заслуга той оторопи, которую взрослый человек неизбежно испытывает перед маленьким ребёнком. Этот юный, совсем ещё недавно вышедший из небытия субъект – скопище неведомых намерений и непонятных чувств. У него своя мораль. Дети часто бывают жестоки; они способны отрывать насекомым лапки с тем же счастливым смехом, каким заливается Отик, кушая вкусненькую, жирненькую тётю. Деревянная голова с единственным трубковидным отверстием, из которого то мигает голубой глаз, то высовывается язык, то выскаливаются зубы, обрамлена гигантских размеров чепчиком. Лишённый еды, монстр жалобно хнычет. Он великан – но какой же он всё-таки маленький! Он ребёнок – но какое же он при этом чудовище!

Маленькое чудовище – и маленькое чудовище. Чудовище номер два живёт в одном подъезде с несчастными супругами Хораковыми. У чудовища белокурые косички и пухлые щёчки. Альжбетка – обычная девочка, но жажда разрушения, обитающая в этом привлекательном толстеньком теле, не меньше, чем у слабо смахивающего на человека Отика. Девочка раньше всех догадывается, что происходит в доме – но ничуть этому не ужасается, наоборот, с энтузиазмом становится сообщницей древесного людоеда. После того, как Хораковы, испуганные убийствами соцработника и почтальона, запирают "сынулю" в подвале, в сундуке, чтобы он там умер от голода, Альжбетка таскает ему из дома суп и второе, а когда этой скудной пищи не хватает, приводит в подвал людей… "Ну-ка, Отик, помоем ручки, не будешь же ты есть грязными корнями", - воркует эта малолетняя соблазнительница, перед тем как заманить в Отикову пасть старика-соседа, не раз педофильски заглядывавшегося на её голые ляжки. Следующие кандидаты в меню – Альжбеткины родители, которых девочка ненавидит. Впрочем, зрителям их тоже любить особенно не за что: он вечно пьёт пиво, она вечно готовит завтраки, обеды и ужины (по виду – малосъедобную размазню), и оба без конца таращатся в телевизор. Проявления раннего развития дочери вызывают у них панику и желание наказать эту мерзавку, в которой они чувствуют что-то опасное, но отсутствие фантазии не позволяет понять, что именно…

   И, наверное, плохо пришлось бы этому дому (а затем и кварталу! а затем и городу!), если бы не живущая на первом этаже старуха. Почти завершив свой жизненный цикл, старуха приблизилась к детству с противоположной стороны. Её глаза – размыто-голубые на морщинистом лице, напоминающем мятую подушку – глаза младенца. Так же, как Альжбетку, старуху ничуть не удивляет наличие в нашей нормальной современной действительности такого существа, как Отик. Старухин опыт показывает, что сказка бывает реальнее, чем выпуски новостей. А если Отик реален, его можно убить. И старуха убивает чудовище – не за то, что оно пожирало людей, а за то лишь, что оно посягнуло на любимую старухину капусту, которую она выращивает на заднем дворе.

"И тогда она разрубила Полену живот тяпкой, и оттуда посыпались все, кого он съел…"

Но этого финала нам не покажут. Тогда как окровавленные, обглоданные кости жертв Отика – показали. Извините, эта сказка – о детстве, но не для детей, а значит, режиссёр имеет право на плохой конец.

Возможно, читатель подумает, что я пересказала фильм целиком? На самом деле, любой пересказ не отразит и десятой его части. Описывать фильмы Шванкмайера - занятие столь же неблагодарное, как описывать картины Босха: и те, и другие распадаются на множество сценок, поражающих буйством красок и кишением необыкновенных существ. Сюжет здесь ничего не даёт. Это надо видеть, это надо вбирать собственными глазами...

Единственное, что мне мешает наслаждаться этой чёрной сказкой в полной мере – музыкальный фон, а точнее, его отсутствие. Музыка Вебера слишком нейтральна, чтобы подчёркивать или отрицать происходящее, она безразлична, словно звучит из радиоточки… Впрочем, может, это – элемент авторского замысла? В любом случае, ценитель необычного кино, решивший уделить внимание фильму "Полено", не потратит время зря.

Фотина Морозова